|
< Глава 11 >
Очередное мое глупое положение идти в ученики улеглось и началось, как и ожидалось, сладкое время открытий. И все эти открытия происходили в самой
сладкой, таким образом, жизни. Она была сладкая от того, что замечательно жилось рядом с этими людьми, к которым я зачастил. В этой квартире было
очень много комнат, шесть или семь. Я точно не знаю, потому что не все двери были для меня открыты. Огромная уборная. Огромная кухня с дверью на черную
лестницу. Нет того обычного полированного порядка, к которому стремительно устремилась вся страна, особенно на окраинах. ...Здесь ничего такого не
было, но была та защищенность острова, уверенность в том, что ты ей не враг, не лишний, не обуза, и она не б..., а мать, любящая даром...
<...>
Юдины говорили о художниках и это тоже была жизнь и, наконец, я очень хорошо вспоминаю Вегодощи, деревеньку в Калининской области*. Сейчас об
этих краях написано и можно прочесть у Саши Соколова в романе «Между Волком и собакой»**. Там эта деревня называется Быгодощи. Мы ехали туда по
частям, на попутках. Мы с Юрием Елиферьевичем сели в КАМАЗ и ехали очень комфортно: было тепло и высоко сидеть. Приемник передавал Стравинского, и
этот факт, что дескать, и здесь в дороге все продолжается, течет наша замечательная жизнь, полная взаимопонимания и открытий. Это очень
замечательно, когда рядом взрослый человек, почти отец, но совершенно не такой, а родной человек, человек, с которым ты занимаешься одним делом.
Наверное, так было у Хлоповского Володи с его отцом Борисом. Известная семья гитаристов. Теперь его сын не выглядит зашуганным петушком, он просто
скромный и интеллигентный парень. Что-то главное в нем в покое...
Это была ранняя весна. Юдины переезжали на дачу. Там Юдин собирался работать свои гитары, жена начинала готовить огород. Я взялся помогать ей.
Валерий Иванович тут же определил себя в наставники-гувернеры к Егору, сыну Юдиных, и ушел с мальцом гулять, чтобы жизни учить на вольном приволье.
В одной из комнат я увидел иконы. Но Юдин так мне за все время знакомства и не сказал, кто он по вероисповеданию. Я знал, что он занимался йогой и от
этого, возможно, имел такой юношеский вид и гибкость. <...>
...Быгодощи ему деревня не чужая, кажется, он сам оттуда родом, либо родители... Про себя он говорил, что шестиструнной занялся поздно. Играл
когда-то на семиструнке в кабаке. ...И был перелом. Он, очевидно, не только ушел от семи струн, он, убрав одну струну, поменял и строй. ...Я ничего не
утверждаю, потому что меня это сейчас совсем не интересует и тогда эти отрывочные сведения не задели потому, что передо мной был очень чуткий
интеллигентный человек, интеллигентная семья и ничего крамольного или непорядочного, а лучше сказать, беспорядочного, за ними не тянулось. Они
были очень самостоятельны, было совершенно ясно, что это такая жизнь у них. Это могло стать жизнью, стало ею. И вот я могу тоже пожить рядом. С гитарой.
Это были замечательные романтические дни нашего романа с гитарой. Тогда мы с ней садились заниматься, начиная называть это: «Мы работаем!» Те упражнения,
которые требовал исполнять Юдин, были очень сложными. Это были истинно классические занятия, иначе как трудом их не назовешь. Все требовалось
исполнять очень точно ...ставить пальцы точно у порожков, прижимать к струне молоточком и параллельно ладам! И так далее. Это было похоже на занятия
йогой. Именно тогда я уверовал, что можно-таки наработать упорством такие движения, что появится классическая уверенность и точность! До этих пор я
верил в открытия и вдохновение только лишь. Потом как-то раз Боря Фальков*** сказал, что однажды лето целое посвятил тому, чтобы палец на
клавишу попадал точно так, чтобы не был бы на клавише левее или правее к соседней, рядом стоящей клавише, а так, чтобы палец был посередине ее,
иначе, если ты, например, сдвинул палец чуть левее, потом следующий звук ты возьмешь уже с большей поправкой, ошибка набежит и ты попадешь на другую
клавишу. То есть, когда ты попадешь мимо клавиши — это есть результат, возможно, того, что пальцы все немного сдвинулись по ходу движения
нескольких звуков и один из них оказался не там. Это называется «играть мимо клавиш» или еще говорят: «играть по соседям». У нас то же самое. Если один
палец взял не у порожка, может быть это и не отразилось, и струна прозвучала чисто, но уже следующий за ним возьмет еще дальше от порожка, и, возможно,
от этого будет «кикс». Это один из вариантов «кикс», но вычищать его, исключать — дело трудное. Очень даже трудное дело. А ведь неправильное
прижатие ведет к тому, что звуки начинают трещать и шипеть, и не строить, и затыкаться, пропадать, не тянуться. Это очень тонкое дело...
|
